Правозащитники добиваются отклонения документов

Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека просит Госдуму отклонить так называемые «законопроекты Клишаса» - о наказаниях за неуважение к власти и фейковые новости. СПЧ подготовил по этим двум документам прелюбопытнейшие заключения. В них правозащитники доказывает: законопроекты по самой своей сути идут вразрез с российским и международным правом, они антиконституционны.

Без преувеличения можно сказать, что это самое смелое и яркое выступление Совета за последнее время. Новый состав СПЧ действительно оказался «зубаст», но как отреагирует на критику в свой адрес власть?

Об этом наш разговор одним из авторов заключений, членом СПЧ Ильей Шаблинским.

- Илья, вы сами не находите, что заключения, критикующие принятые Госдумой законопроекты о наказаниях за фейковые новости и неуважение к власти, довольно резкие и жесткие?

- Такая реакция правозащитного сообщества на эти проекты совершенно естественна. СПЧ просто не мог смолчать.

За последние пять лет было много попыток ограничить пространство свободы информации. Но эта - одна из наиболее вопиющих и некрасивых. Власть пытается запретить себя критиковать. Как вообще может быть запрещена критика?! Пусть никого не обманывает формулировка «неуважение в неприличной форме». Что понимать под ней? Когда кого-то из депутатов назовут просто крысой, это ведь наверняка расценят именно как «неприличную форму». Законопроект дает широчайшее поле для произвола.

- Как и закон о фейковых новостях?

- Я убежден, что это дополнение к закону о критике власти. Сужу об этом по самим разным признакам. Представители власти будут выдавать за фейк все виды не устраивающей их информации.

Приведу элементарные примеры. Допустим, у меня в доме отключили электричество и я вижу, что в соседнем - тоже. И вот я сообщу в блоге, что отключены от света два дома. Власть скажет, что во втором доме электричество попало на 10 минут или оно пропало не во всех квартирах, а значит, моя информация была фейковой и я должен понести наказание. То есть, повторюсь, норма о фейковых новостях дополняет запрет на критику власти. Всегда можно найти какую-то неточность в критической информации и оценить это как фейк.

- Выходит, если за критику не удастся привлечь по одному закону, то получится сделать это по другому?

- Именно! То, что не попадает под один, то можно подтянуть под другой. Так и задумано было. Это, конечно, позор. Здравому смыслу это мало соответствует.

- В заключении СПЧ есть пример про первоначальные официальные сообщения о количестве заложников в школе № 1 в Беслане (исходя из логики законопроекта о фейках, прокуратуре следовало наложить запрет на распространение именно этой, официальной информации, поскольку она была недостоверной). Корректно ли проводить такие параллели?

- Это очень уместный пример. Важно было власти напомнить, а то ведь некоторые ее представители быстро забывают исторически важные события. Тогда во время трагедии в Беслане в государственных СМИ указывалось заниженное число заложников. Это было сознательное искажение информации. Готов допустить, что оно было для чего-то нужно, но это уже другой вопрос.

- Власть, в свою очередь, приводит пример с пожаром в ТЦ «Зимняя вишня» в Кемерово, когда предположения о числе погибших сеяли настоящую панику...

- Журналисты или блогеры называли разные цифры, потому что проверить их было невозможно. Бывают случаи, когда точная фактическая информация недоступна никому. И все, что требуется от СМИ - говорить: это именно непроверенные, а не подтвержденные данные. В действующем законе все это уже прописано.

К тому же ведь бывают случаи, когда репортер или блогер имел основания верить в то, что распространяемая им информация соответствует действительности (опять-таки, особенно если точная, всесторонняя и объективная информация отсутствует). Вот СПЧ в своем заключенит пишет, что произвольное признание факта заведомой недостоверности информации приведет к тому, что суд должен будет вторгаться в такие далекие от права вопросы, как вера и доверие. Это неминуемо приведет к нарушению в подобных делах конституционных прав граждан на свободу получения и распространения информации, на свободу слова, свободу мнений.

- В законопроекте о фейковых новостях идет речь об установлении причинно-следственной связи между распространением недостоверной информации и возникновением угроз жизни и здоровью граждан...

- И как это власть собирается делать? Это же бред! Тогда и саму ее нужно постоянно привлекать к ответственности. Вот, к примеру, когда она дает какие-то прогнозы. Да взять даже прогноз погоды. Допустим, объявили, что завтра будет мороз минус 7, а на самом деле - ноль и гололед. Получается: фейк, который создал угрозу для жизни и здоровья. Таких примеров, которые показывают абсурдность конструкции, можно привести множество.

- СПЧ в своих заключениях взывает только к логике и здравому смыслу?

- Не только. Там приведёны Международные нормы, судебная практика и т. д. Мы говорим про несогласованность юридических формулировок в обоих законопроектах: местами они сами себе противоречат!

Иногда приходится апеллировать к философским понятиям. Вот в одном документе сказано, что внесудебная блокировка ресурса производится просто по факту недостоверности информации, вне зависимости от умысла распространителя. В данном случае подразумеваемая презумпция наличия у контрольно-надзорных государственных органов – Роскомнадзора и прокуратуры - знания абсолютной истины. Однако, как известно из философии, истина всегда относительна, а следовательно, то, что сегодня представляется несоответствующим действительности, назавтра может оказаться соответствующим, или наоборот.

- И все-таки почему власть всячески пытается ограничить критику?

- Могу предположить: потому что для нее возникает все больше оснований. В Интернете люди обмениваются мнениями по поводу поведения конкретных чиновников. Россияне находят жесткие слова, чтобы это описать. Вот власть и хочет повесить дамоклов меч над всеми, кто допускает подобные вольности.

- Сами заключения убедительно показывают: законопроекты по своей сути идут вразрез с российским и международным правом. Тогда о какой доработке может быть речь?

- Я тоже считаю, что документы в принципе, конечно, не нужны. Но мы реалисты и готовы найти формулировку, чтобы Совет федерации не одобрил их. Если же одобрит, мы должны бороться до самого конца.

Читайте полный текст экспертных заключений СПЧ на законопроекты

Московский комсомолец, 11 марта 2019 г.